17:45 / 16 мая 2024
Актриса дубляжа подала в суд на «Тинькофф Банк» из-за использования ее голоса для синтеза аудиорекламы игровых трансляций, эротических чатов и коммерческой рекламы. Также диктор выступила с предложением изменить законодательство, чтобы «защитить голоса от воровства и мошенничества». IT Speaker разобрал вместе с экспертами в области ИТ и права кейс и оценил шансы актрисы в суде.
Алена Андронова озвучивала тексты для «Тинькофф» в 2019 году. По ее словам, сотрудники банка уверяли ее, что голос записывается исключительно для внутренних задач – он поможет обучить телефонного секретаря Олега и заменит колл-центр.
Как заметила Алена, в те годы ни о каком массовом использовании нейросетей речи еще не шло. Она рассказала, что в договоре также отсутствовали какие-либо формулировки со словом «синтез», не было упоминания ИИ и других подробностей об использовании записей. Поэтому девушка согласилась и подписала типовой договор.
Спустя годы друзья актрисы начали спрашивать, не озвучивала ли она рекламу с пометкой «18+», и присылать ей записи экранов с дубляжем, напоминающим ее голос. Алена ответила отрицательно. Позже девушка обнаружила, что синтез ее речи можно использовать для озвучки любого текста на сайте банка. Также эта услуга продается на сторонних площадках.
Синтезированные материалы на основе голосов дикторов используются в технологии Tinkoff VoiceKit, на базе которой пользователи сервиса могут создавать голосовых роботов и распознавать речь. Компании используют синтезированные голоса для автоматизации работы колл-центров, создания голосовых ассистентов и других бизнес-процессов.
Андронова утверждает, что студии, с которыми она ранее работала, стали продавать «ее голос» на телеканалы и стриминговые сервисы. В качестве примера она привела документальный фильм «Космос: Новые горизонты».
Когда история Алены широко разошлась по соцсетям и СМИ, «Тинькофф» прислали IT Speaker комментарий, где заявили, что изложенная Андроновой информация не соответствует действительности. По словам представителей банка, между ними был заключен договор, в соответствии с которым диктор выполнила работы по озвучиванию текстов и передала исключительные права на них банку в полном объеме, включая права на переработку, внесение любых изменений, сокращений и дополнений. При этом договор прямо предусматривал ее согласие на использование и переработку записей третьими лицами. Поэтому в банке считают, что они вправе использовать записи голоса Алены любыми способами, в том числе для обучения нейросетей.
В «Тинькофф» предложили Алене Андроновой денежную компенсацию. Однако девушка с предложенной суммой компенсации не согласилась, подала иск в суд, где требует удалить синтез ее голоса со всех сторонних сайтов и прекратить его использование в технологиях синтеза, а также взыскать порядка шести миллионов рублей.
В похожую ситуацию попал коллега актрисы – Павел Дорофеев, который записывал для той же компании мужской голос. По его словам, сейчас его голосом также озвучиваются ролики, никак не связанные с банком.
Получается, что дикторы не могут полностью контролировать и отвечать за качество продуктов, где используются их голоса. Даже родственники и друзья актеров с трудом могут отличить звук нейро-синтеза от их живого голоса. Поэтому некачественный результат работы ИИ подрывает их авторитет и просто губит карьеру.
Стремительное развитие нейросетей все больше выходит за рамки, описанные и урегулированные законодательством. Возможность синтеза чужого голоса – один из характерных тому примеров. Главная особенность его использования – отсутствие конкретной записи живого человека. Технически обученная машина создает такое же звучание.
Как отметил партнер патентно-правового бюро IN-PROP Александр Литовченко, запись живого исполнения охраняется нормами о смежных правах, но синтез голоса нормативно не регулируется.
С точки зрения юриста, аудиопродукт, позволяющий компьютеру озвучивать текст заданным тембром, теоретически может рассматриваться как программа для ЭВМ. Но интеллектуальные права на нее законом предусматриваются для создателя такой программы, но не обладателя оригинального голоса.
Он добавил, что способ защиты прав на тембр голоса можно поискать в арсенале объектов прав интеллектуальной собственности и попробовать защитить его как товарный знак (статья 1482 ГК РФ). Однако подобные прецеденты (с использованием голоса нейросетями) пока неизвестны.
По мнению юриста Ростовской областной организации Общероссийского Профсоюза образования Вероники Старцевой, кейс диктора находится на стыке права интеллектуальной собственности и закона об идентификации и (или) аутентификации физических лиц с использованием биометрических персональных данных.
Она объяснила, что если в документах речь идет о нарушении исключительных прав на аудиофайлы, то по договору их отчуждения авторы передают права на такой результат деятельности (в случае Алены – озвучивание отдельных фраз для голосового помощника), и правообладатель (банк) имеет право использовать произведение в любой форме и любым не противоречащим закону способом, в том числе продавать это исключительное право третьим лицам.
В то же время под переработкой (которая включает в себя обработку произведения и является использованием) аудиофайлов обычно принято понимать работу со звуковыми файлами (например, чисткой шума, наложением эффектов). Поэтому юрист предполагает, что ответчик может ссылаться в том числе на эту норму (ст. 1270 ГК РФ).
Юрист Nextons Екатерина Тытюк предположила, что в суде по использованию голоса актрисы одним из основных вопросов станет определение наличия порока воли.
«Исходя из утверждений актрисы, она не предполагала, что ее голос может быть использован для обучения нейросетей. Это значит, что она может попытаться оспорить эту сделку как совершенную под влиянием заблуждения (ст. 178 ГК РФ)», – рассуждает эксперт.
Тытюк добавила, что суд отдельно может исследовать вопрос о том, включает ли в себя понятие «переработка» синтез речи на основе записи, либо является ли синтез отдельным видом использования, характерным именно для переработки голоса. С учетом того, что практика по аналогичным делам еще не сформировалась, специалист считает, что результат спора во многом зависит от мастерства юристов с обеих сторон.
Гендиректор Legal House Ольга Звагольская подчеркнула, что если договор между сторонами прямо предусматривал, что ее голос будет обучать нейросеть, – такое использование правомерно. В случае же, если между сторонами был заключен договор авторского заказа с предоставлением заказчику права переработки созданного произведения, суды с большой долей вероятности сочтут использование голоса в нейросети неправомерным, поскольку оно значительно превышает стандартную переработку произведения.
Старший IP/IT юрист ASB Consulting Group Полина Бадер пояснила, что актриса подала иск о защите чести, достоинства и деловой репутации. Это означает, что для удовлетворения иска в суде должны быть установлены:
1) факт распространения ответчиком сведений;
2) порочащий характер этих сведений;
3) несоответствие этих сведений действительности.
«На этом этапе получаем логичный вопрос, ответ на который может прямо повлиять на исход дела, – можно ли рассматривать синтез голоса в качестве сведений?», – говорит собеседник IT Speaker.
В делах о защите чести и достоинства в качестве сведений обычно выступают статьи, фотографии, видеозаписи, которые содержат в себе противоправную информацию. Аудиосинтез – это, с одной стороны, технология, с другой – голос. Голос относится к персональным данным, это значит, что его можно отнести к сведениям.
Вопрос о порочном характере сведений устанавливается путем проведения лингвистической экспертизы. Сам по себе синтез голоса не имеет негативной окраски, в отличии от способов использования этого синтеза. В рассматриваемом кейсе – это озвучка роликов с эротическим контекстом.
Несоответствие сведений действительности – тоже неоднозначный момент. Актриса фактически не озвучивала порноролики. По словам Полины Бадер, этот аргумент был бы неоспорим, если бы в качестве сведений выступал просто голос, а не его синтез.
Юрист предполагает, что если суд отбросит технологическую составляющую и будет рассматривать просто голос, то шансы на выигрыш актрисы высоки. Если же будет рассматривать именно синтез голоса, то предсказать исход дела практически невозможно с учетом всех особенностей этого вида споров и рассматриваемого кейса.
«Я бы на месте юристов актрисы, вероятнее всего, подала иск о нарушении личного неимущественного права на неприкосновенность исполнения (изначальной озвучки, которую записывала актриса). Однако нужно знать детали дела, чтобы давать рекомендации», – рассуждает Бадер.
Как справедливо отметил глава юридического сервиса «Патрикеев и партнеры» Павел Патрикеев, текст иска в интернет никто не выкладывал, как и конкретный договор, по которому актриса осуществляла передачу прав. Одна сторона (Андронова) утверждает, что в договоре были «стандартные» формулировки, а представители банка – что она передавала исключительные права на запись голоса с условиями о дальнейшей его переработке и передаче третьим лицам.
По мнению юриста, полное удовлетворение требований истца маловероятно, однако суду предстоит рассмотреть интересный кейс – дать оценку по вопросу признания голоса нематериальным благом и о возможных границах при его отчуждении третьим лицам, в том числе с использованием ИИ.
Партнер юридической компании «Скриптолекс» Дмитрий Овсянников подчеркнул, что имя гражданина, равно как и его изображение, образ или голос сами по себе не являются результатами интеллектуальной деятельности и тем более средствами индивидуализации (по ГК РФ), поэтому объектами исключительных прав выступать не могут.
При этом, с его точки зрения, в судебном споре договорное условие о передаче исключительных прав на использование имени, образа, изображения и голоса может быть истолковано судом как выражение работником «генерального» согласия на использование соответствующих нематериальных благ работодателем. Законом предусмотрена возможность получения согласия на использование имени физического лица (п. 4 ст. 19 ГК РФ), обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина (п. 1 ст. 152.1 ГК РФ). И если речь идет о фонограмме (начитка диктора с другими результатами интеллектуальной деятельности), полное отчуждение исключительных прав вполне возможно.
Однако Алена Андронова в своей петиции ссылается на то, что ее голос относится к биометрическим персональным данным. По словам Овсянникова, если в договоре не была предусмотрена оговорка об обработке персональных данных, такая коллизия между Гражданским кодексом и Законом о персональных данных позволит Алене Андроновой как минимум запретить использовать ее голос и потребовать компенсации и штрафов (см. ст. 13.11 КоАП РФ).
Декан Московского технического университета связи и информатики Сергей Гатауллин уверен, что правовое регулирование технологий ИИ должно дополняться по мере возникновения прецедентов. Он считает, что в случае актрисы дубляжа с банком «Тинькофф» речь идет о субтехнологии, результаты работы которой станут еще не раз предметом разбирательства.
Полина Бадер из ASB Consulting Group уверена, что изменения в законодательстве в любом случае наступят, и это зависит не столько от истории с актрисой, сколько в целом от необходимости регулирования деятельности ИИ. Она предполагает, что кейс с диктором выступит катализатором уже назревших изменений.
«Главное при регулировании спорных вопросов, связанных с нейросетями, – учесть интересы всех сторон, а их много: авторы/исполнители, компании, государство с курсом на развитие искусственного интеллекта», – говорит специалист.
Юрист Павел Патрикеев добавил, что из-за общественного резонанса и в случае поддержки судом правовой позиции истца, дело может изменить или пополнить формулировки в законодательстве. С его слов, многие правоведы давно обращали внимание на необходимость введения дополнительных норм о порядке использования голоса граждан по аналогии с положениями ГК РФ об использовании изображения гражданина, а также о необходимости правового регулирования использования ИИ в ряде случаев.
Программист «ЭЛАР» Дмитрий Стариков считает, что данный случай может привести к изменениям в политике компаний, особенно в отношении использования персональных данных и результатов интеллектуальной деятельности. Он предполагает, что если суд примет решение в пользу актрисы, это может стать прецедентом и стимулировать изменение более точных и четких правил для сотрудничества.
Генеральный директор 3iTech Алексей Любимов подчеркнул, что для организаций важно предусмотреть в договоре с дикторами ряд пунктов, которые нивелируют конфликтные ситуации. А они чаще всего возникают из-за неверных ожиданий одной из сторон.
«Обязательно нужно указывать, что голос будет использован для последующего обучения нейросети. Также желательно прописывать передачу диктором смежных прав. В этом случае никаких претензий возникать не может, так как диктор изначально готов к тому, что продукты на основе синтеза его голоса могут быть проданы любой третьей стороне. Либо он может ограничить в контракте использование его синтезированного голоса в каких-то определенных случаях или отраслях», – советует эксперт.
Он добавил, что если в контракте не были предусмотрены указанные моменты, вероятнее всего, суд встанет на сторону актрисы.
Юрист Вероника Старцева считает, что дело Андроновой может дойти до Верховного суда и дополнить новым пунктом действующее Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 апреля 2019 г. N 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации», где будет указано, входит ли в обработку произведения обучение искусственного интеллекта.
Поделиться новостью
17:45 / 16 мая 2024
17:25 / 16 мая 2024
17:10 / 16 мая 2024
16:45 / 16 мая 2024
С 2014 года Samsung продала почти 3 млрд смартфонов
16:40 / 16 мая 2024
На 10-20% выросли расходы компаний РФ на ИБ
16:00 / 16 мая 2024
Москвичи увеличили потребление контента в метро в 2,5 раза
15:00 / 16 мая 2024
Названы самые популярные приложения в RuStore
10:30 / 15 мая 2024