Слово из трех букв: тридцатилетняя история VPN

История VPN – с далеких «девяностых» по наши дни – это история фундаментального парадокса. Технология, рожденная в стенах корпорации Microsoft для защиты частных данных и создания закрытых сетей, превратилась в главный инструмент прорыва информационных блокад и защиты свободы в глобальной сети. Значение VPN сегодня кардинально различается в зависимости от географии, а ее эволюция отражает наши меняющиеся представления об угрозах, приватности и самой сути интернета. Редакция IT Speaker погрузилась в летопись трех букв, без которых многие не представляют свою жизнь.

Отцы-основатели и «проблема удаленки» 90-х

В середине последнего десятилетия XX века интернет был еще Диким Западом, а удаленная работа – техническим кошмаром и бредовым сном. Компании, желавшие предоставить сотрудникам доступ к внутренним ресурсам (интранету), были вынуждены использовать либо чрезвычайно дорогие выделенные линии, либо небезопасные и медленные модемные пулы.

Как это исправить придумали в Microsoft. В 1996 году инженер компании Гурдип Сингх-Палл стал соавтором первого в индустрии VPN-протокола – Point-to-Point Tunneling Protocol (PPTP).

Цель PPTP была исключительно утилитарной: позволить сотрудникам, работающим из дома, безопасно «протянуть» виртуальный кабель через публичный интернет прямо в корпоративный интранет. Это была революция, позволившая безопасно использовать такие критически важные приложения, например, Microsoft Exchange, удаленно.

Технология PPTP в 1996 году получила награду «Инновация года» от PC Magazine. Она была прорывом, но быстро показала свои уязвимости в области безопасности. Корпоративный мир требовал чего-то более солидного.

Это привело к разработке новых, более надежных стандартов. Появился L2TP (Layer 2 Tunneling Protocol), который сам по себе не обеспечивал шифрования, но использовался в связке с IPsec. Именно IPsec, стандартизированный Инженерной группой по развитию Интернета (IETF), стал де-факто стандартом для серьезной корпоративной безопасности, обеспечивая конфиденциальность и целостность данных.

В то же время развивались и альтернативные технологии. В 2003 году появился протокол RPC over HTTPS (позже ставший «Outlook Anywhere»). Он позволил клиентам безопасно подключаться к серверам Exchange через SSL-защищенный канал, устраняя необходимость в полноценном VPN-подключении для такой базовой задачи, как проверка почты. Этот, казалось бы, небольшой технический сдвиг начал «освобождать» технологию VPN от ее узкокорпоративных рамок. Так VPN смог вырваться за рамки инструмента для офисных сотрудников.

Трещины в безопасности, или появление массового пользователя (2000-е – 2010)

В начале 2000-х годов на VPN обратил внимание массовый пользователь. Появление P2P-сетей, таких как Napster, и, что более важно, протокола BitTorrent в 2001 году, создало новую реальность: массовое децентрализованное распространение файлов. Это немедленно вызвало юридическую реакцию со стороны правообладателей.

Впервые обычные пользователи столкнулись с тем, что их интернет-провайдеры (ISP) отслеживают P2P-трафик и передают данные юристам. Это породило первый массовый, некорпоративный спрос на VPN. Пользователям BitTorrent не была нужна безопасность в корпоративном смысле; им нужна была анонимность от провайдера (и, конечно, юристов).

Если P2P-риски были нишевыми, то «момент Firesheep» в 2010 году стал поворотным пунктом для всех. Разработчик Эрик Батлер выпустил Firesheep – не сложный хакерский инструмент, а простой плагин для браузера Firefox.

Firesheep позволял любому человеку в кафе или аэропорту с публичным Wi-Fi запустить его, увидеть всех, кто сидит в этой же сети, и одним кликом «угнать» их сессии на Facebook, Twitter и десятках других сайтов. В те времена большинство сайтов шифровали только страницу ввода пароля, но не последующую сессию. Firesheep, скачанный более ста тысяч раз за первые 24 часа, сделал абстрактную угрозу «перехвата трафика» пугающе реальной и визуально понятной для миллионов.

Началась паника. Эксперты по безопасности и технологические журналисты в один голос стали рекомендовать единственное доступное простому пользователю решение: всегда использовать VPN при подключении к любому публичному, и, соответственно, небезопасному Wi-Fi.

«Эффект Сноудена»: VPN как политический щит (2013 – наши дни)

В июне 2013 года мир изменился. Разоблачения бывшего сотрудника Агентства национальной безопасности (АНБ) Эдварда Сноудена раскрыли существование программ глобальной слежки, таких как PRISM и XKeyscore.

Это фундаментально перевернуло модель угроз. Опасность исходила уже не от хакера в кафе или юриста индустрии развлечений. Главной угрозой, как оказалось, были собственные и иностранные правительства, массово перехватывающие и анализирующие интернет-трафик.

Для VPN-сервисов это стало золотой жилой. Форумы, такие как Reddit, взорвались обсуждениями. Маркетинг VPN-провайдеров мгновенно мутировал: теперь они продавали не просто «безопасность», а «приватность» и «защиту от государственной слежки». Лозунг «no logs» (отсутствие ведения логов, которые можно отследить) стал главным конкурентным преимуществом.

Великая стена стриминга

В то время, как одни искали приватности от АНБ, миллионы других просто хотели посмотреть кино. Бурный рост стриминговых сервисов, таких как Netflix и BBC iPlayer, породил проблему геоблокировок. Иными словами, если ты из страны, в которой данный сервис не работает, то не сможешь посмотреть нужный фильм.

Пользователи быстро поняли, что VPN позволяет в один клик получить IP-адрес целевой страны: британский – для просмотра BBC iPlayer или американский – для доступа к полной библиотеке Netflix.

Это привело к знаменитой «игре в кошки-мышки». Стриминговые гиганты, связанные жесткими лицензионными соглашениями, начали активно блокировать известные IP-адреса VPN-серверов. VPN-провайдеры, в свою очередь, были вынуждены постоянно добавлять тысячи новых IP-адресов, чтобы их клиенты сохраняли доступ к контенту.

Эта двойная нагрузка – спрос на приватность (после Сноудена) и спрос на скорость (для стриминга) – требовала нового технологического скачка. Ответом стал WireGuard.

Новый протокол, появившийся в 2018 году, был глотком свежего воздуха. С простой, современной криптографией и невероятно компактной кодовой базой, он обеспечивал огромный прирост в скорости и мгновенное подключение, что делало его идеальным для мобильных устройств и стриминга.

«Война за стриминг» имела критическое, хотя и непреднамеренное, последствие. В битве с Netflix VPN-провайдеры были вынуждены создать сложнейшую, динамичную и глобально распределенную инфраструктуру с тысячами серверов и быстрой ротацией IP-адресов.

Глобальная дихотомия: современный рынок и будущее VPN

Глобальный рынок VPN на текущий день огромен. По оценкам future market insights (Virtual Private Network VPN Market | Global Market Analysis Report - 2035), его объем достигнет $77.8 млрд к концу 2025 года и продолжит расти.

Однако этот рынок сильно консолидирован. Несколько гигантов – NordVPN, ExpressVPN, Surfshark, ProtonVPN – доминируют. При этом многие «конкурирующие» бренды, такие как ExpressVPN, Cyberghost и Private Internet Access, принадлежат одной материнской компании Kape Technologies. Это создает иллюзию выбора и поднимает серьезные вопросы о доверии.

При всем этом в США доля пользователей VPN снизилась с 46% в 2023 году до 32% в 2025 году. Это можно объяснить повсеместным внедрением HTTPS (что убило угрозы типа Firesheep) и смертью традиционного корпоративного VPN.

Так, мир корпораций, создавший VPN, теперь от него отказывается. На смену приходит концепция Zero Trust Network Access (ZTNA). Логика ZTNA противоположна VPN. Вместо того чтобы давать пользователю полный доступ ко всей сети («виртуальный кабель»), ZTNA не доверяет никому по умолчанию и дает гранулярный, строго ограниченный доступ только к конкретным приложениям. Согласно прогнозам, 81% организаций планируют перейти на Zero Trust к 2026 году.

Главная проблема коммерческих VPN на текущий момент – необходимость слепо доверять провайдеру, что он действительно не ведет логи. Решением этой проблемы могут стать децентрализованные VPN (dVPN). Используя технологию блокчейн, dVPN распределяют трафик через сеть независимых узлов. В такой системе нет центрального сервера, который можно заблокировать или заставить выдать данные. Это логичный ответ на проблему доверия и растущую государственную цензуру по всему миру.

VPN в России. Что думают эксперты

Директор по развитию бизнеса группы компаний «Гарда» Денис Батранков отмечает, что в России VPN появился тогда же, когда и в мире, то есть в «девяностые». Тогда он пришел в страну как корпоративный инструмент, что также соответствует мировой тенденции. Частные пользователи в России обратили внимание на VPN как некий полезный инструмент доступа к тому или иному контенту только в 2010-2014 годах, отмечает Батранков.

«Около 10 лет назад и ранее VPN воспринимался преимущественно как инструмент для удаленного доступа администраторов компании. При этом уже 10 лет назад появились и дополнительные задачи: обход географических ограничений для доступа к зарубежным сервисам, для достижения приватности в публичных сетях и для защиты передаваемых данных при использовании Wi-Fi в публичных местах. И также следует отметить, что для основного населения мира у VPN существовали технические сложности настройки – требовались специальные знания или корпоративная техподдержка», – заявил эксперт.

Поворотный момент случился еще раз, совсем недавно – в 2020-м году, когда началась пандемия коронавируса (COVID-19). Тогда произошел резкий скачок корпоративного использования – переход на удаленную работу сделал VPN критически важным инструментом для миллионов офисных сотрудников.

У всей этой долгой истории VPN в России, конечно, будет продолжение. Баранков заявляет, что сейчас развиваются протоколы нового поколения (WireGuard, QUIC-based VPN), совершенствуется обфускация трафика для обхода DPI (Deep Packet Inspection). VPN интегрируется с Zero Trust архитектурой, интеграция с ИИ. При этом отмечается некая «конфликтная зона»: противостояние с системами DPI нового поколения на базе ИИ, усиливается государственное регулирование, наблюдается конкуренция с  альтернативными технологиями (Tor, децентрализованные VPN, mesh-сети).

«Считаю, что VPN останется важным инструментом, но может трансформироваться в более сложные системы защиты, интегрированные в общую инфраструктуру безопасности. Сегодня уже мы видим использование ZTNA и SASE, SDP», – подытожил эксперт.

Технология, которая разделила мир

Таким образом, история VPN, начавшаяся с простого корпоративного инструмента для удаленной работы, превратилась в глобальную драму о контроле, приватности и доступе к информации. Сегодня эта технология – водораздел между корпорациями, которым нужны данные о пользователях, и государств, которым также нужны данные. Между ними люди, нуждающиеся в личном пространстве не только в реальной жизни, но и в интернете.